7 февраля 2013 года Мытищинская городская клиническая больница приободренная ждала Вашего визита. В пятом терапевтическом корпусе постелили новые дорожки, нарядный и воодушевленный персонал клубился в холле, все говорили о роскошных и богатых столах, накрытых к Вашему приезду на втором этаже. А я в это время сидела и плакала в этом же пятом терапевтическом корпусе у дверей реанимации, куда накануне привезли мою маму, Левченко Дарью Арсентьевну, 1932 года рождения в крайне тяжелом состоянии которое случилось «благодаря» «высокому профессионализму и мастерству» врачей травматологического отделения Мытищинской городской клинической больницы. Все начиналось банально и не предвещало ни каких трагических последствий. Мама сломала ногу и ее 3 января 2013 года положили в отделение травматологии. Наложили гипс и оставили выздоравливать. Ну, так положено, видимо.

До 14 января, когда ей утром принесли эпикриз со словами: «Ну, выписываем!» не производилось ни какого лечения. Маме 81 год, она инвалид 2 группы, старая травма колена, передвигалась на костылях но сама себя обслуживала, жила одна, все делала сама. Мамуля моя всегда отличается жизнерадостностью, сильным характером и сильным духом и волей – детдомовское военное детство закалили. Так вот, когда я примчалась в больницу с вопросом: «Как выписываем?! А лечение?!», натолкнулась на дружное равнодушие – какое лечение?! В 81 год?!

Пошла к заместителю главного врача Мытищинской городской клинической больницы, г-ну Владимиру Борисовичу, фамилию не запомнила, он равнодушно выслушал мою эмоциональную речь и успокоил, что разберется. Действительно, маме назначили капельницы, уколы, магнитотерапию.

Мама жаловалась на боли в спине-видимо, когда упала повредила позвоночник. Три дня шел ее посмотреть врач-невролог, не помню, как зовут, все смешалось в голове. Когда я его практически силком притащила к маме в палату, врач (Прости, Господи), вальяжно, сложив ручки на заметном животике, произнес потрясающую фразу: «Когда ваша мама строила коммунизм, она сорвала спину». То, что я о нем подумала в тот момент, я ему говорила долго и с чувством. Видимо, проняло, вечером пришел, извинился и посмотрел спину. 16 января ее повезли на рентген и застудили, результатом стал острый бронхит. На третий день ее состояние ухудшилось - кашель, температура 38 и выше. На мои просьбы прислать терапевта и пульманолога мне ответили – да! Конечно!

Терапевта я практически «выбила» на четвертый день, пришла женщина-врачь, послушала, подтвердила бронхит, на драном листочке выписала «рецепт» - грудной сбор. Спасибо! Еще через 3 дня я добила все-таки лечащего врача Баграта Степановича и пришел другой терапевт, который и послушал легкие и выписал лекарства нормальные и проявил внимание и заботу. Теперь мы ждали пульманолога. На седьмые (!!!) сутки пульманолог пришла. Нет, она не пришла, она залетела со словами: «У меня одна секунда!» И, действительно, за секунду на что-то посмотрела и умчалась дальше по своим неотложным делам. Бронхит я вылечила маме сама. На третью неделю маминого пребывания в больнице ей стало хуже. Она стала вялая, апатичная, перестала подниматься и садиться на кровати (до этого она постоянно занималась гимнастикой, сама делала массаж колена), а, самое тревожное для меня (но не для врачей!!!) у нее стала очень тяжелой, вязкой речь. Я не могла понять что с ней, просила рассказать что болит, почему она так плохо говорит.  Но врачей это не обеспокоило. Они на такой пустяк не обращали внимания. Любой студент первого курса мед. института скажет, что это первичные признаки инсульта. Но врачи отделения травматологии Мытищинской городской клинической больницы, видимо, лекции о первичных признаках инсульта прогуляли. И им было не ведомо, а, может и не хотелось что-то ведать, что человека уже нужно спасать. Семь дней (СЕМЬ ДНЕЙ!!!) с тромбозом мамуля пролежала в травматологии и ни кто из врачей не обеспокоился. Почему ей ни разу не сделали ультразвуковое исследование сосудов, что, я уже теперь понимаю, должны были делать хотя бы раз в неделю, пока она лежала в проклятом отделении травматологии.  Да нужно ли им это?! Они беспокоятся только об одном - заработная плата маленькая. И мамулю выписали 6 февраля. Господи! Ну почему я не пошла учиться в медицинский!!! В 15:10 мамулю увезли из палаты, в 16:39 из дома я вызвала скорую помощь, в 17:19 скорая помощь приехала – бригада № 2, замечательные люди врач и мед. сестра, в 17:42 бригада скорой вызвала кардиореанимацию. В 18:20 мою любимую, самую лучшую мамуленьку возвращали к жизни в отделении реанимации Мытищинской городской клинической больницы. Как сказал врач из отделения реанимации она 7 дней с тромбозом лежала в травматологии. Состояние крайне тяжелое.

На следующий день, 7 февраля сидя у дверей реанимации я увидела среди оживленных ожидающих министра здравоохранения заместителя главного врача Мытищинской городской клинической больницы, г-на Владимира Борисовича. Когда он увидел, что я подхожу к нему, он заметно изменился в лице и попытался слиться со стеной. На мой вопрос: «Помните меня?!», ответил, что помнит. Когда я спросила, как такое могло с мамой произойти, как ее могли довести до тромбоза легочной артерии, это, с позволения сказать, руководитель ответил мне, что еще неизвестно, где она инсульт заработала……… Госпожа Министр здравоохранения Российской Федерации, как Вы считаете, этот человек достоин называться врачом? А когда я сказала, что дождусь сейчас министра и у нее спрошу, как такое могло случиться, он выдал потрясающую фразу: «Она не за этим приезжает!» Без комментариев.

Сегодня 11 февраля, мамуля, моя любимая, родная мамулечка, по-прежнему находится в крайне тяжелом состоянии. И я молю Бога, Пожалуйста, помоги, дай маме шанс выбраться. Пожалуйста, ПОМОГИ!!!

Как же так, Госпожа Министр здравоохранения Российской Федерации, почему это случилось именно с нами? И как с этим дальше жить?

С уважением, Левченко Яна Владимировна.